![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Чужие здесь не ходят
В Московском планетарии открывается ретроспектива знаменитого швейцарского художника Ганса Рудольфа Гигера, создателя одного из самых узнаваемых образов в культуре последней четверти XX века — Чужого из фильма Ридли Скотта 1979 года.
Гигер — художник с не совсем определимой репутацией. Он принадлежит, с одной стороны, позднему изводу сюрреализма, считается учеником Дали, а с другой — субкультурному искусству, тиражируемому по научно-фанатическим журналам. Причем ощущается важнейшей частью последнего.
Свои мрачные сюрреалистические видения Гигер выставлял, в основном в родной Швейцарии и Германии, с начала 1960-х. Но настоящая известность пришла к нему после 1977-го года, когда вышел первый большой альбом "Некрономикон" (так в текстах Г. Ф. Лавкрафта называлась вызывающая гарантированное безумие книга с дочеловеческими сказаниями). Восемьдесят страниц были заполнены механизированными монстрами, призывно разлагающимися женщинами, вооруженными детьми-киборгами, разваливающимися, но тревожно живыми кораблями и подземельями. Мелькали лица то любимого сатанистами козлодемона Бафомета, то незадолго до того покончившей с собой подруги художника — актрисы Ли Тоблер. Здесь же впервые появлялся слепой оскаленный монстр с огромной, недвусмысленно фаллической головой — будущий Чужой.
Кто его герои — забытые древние демоны, бездушные разрастающиеся машины или носители неведомой грязной жизни, источники физиологической мутации, сексуальной угрозы — никогда невозможно окончательно понять, и эта неопределимость переводит привычный ужас в новое качество.
Собственно, эта формула — главное его произведение. По сравнению с ней каждая конкретная картина стоит не очень много. Картины Гигера видеть не обязательно. Он присутствует источником (то вдохновения, то прямого плагиата) в сотнях фильмов, в комиксах, постерах, календарях, обложках альбомов рок-групп (Гигер и сам нарисовал пару десятков), майках, татуировках, росписях автомобилей. И это наполнение своими кошмарами низовой визуальной культуры — если представить его как самостоятельную цель — делает Гигера в каком-то смысле поп-артовой фигурой, при всей эстетической его далекости от привычного поп-арта. Кажется, именно в таком ракурсе он выглядит вполне любопытно.
Гигер — художник с не совсем определимой репутацией. Он принадлежит, с одной стороны, позднему изводу сюрреализма, считается учеником Дали, а с другой — субкультурному искусству, тиражируемому по научно-фанатическим журналам. Причем ощущается важнейшей частью последнего.
Свои мрачные сюрреалистические видения Гигер выставлял, в основном в родной Швейцарии и Германии, с начала 1960-х. Но настоящая известность пришла к нему после 1977-го года, когда вышел первый большой альбом "Некрономикон" (так в текстах Г. Ф. Лавкрафта называлась вызывающая гарантированное безумие книга с дочеловеческими сказаниями). Восемьдесят страниц были заполнены механизированными монстрами, призывно разлагающимися женщинами, вооруженными детьми-киборгами, разваливающимися, но тревожно живыми кораблями и подземельями. Мелькали лица то любимого сатанистами козлодемона Бафомета, то незадолго до того покончившей с собой подруги художника — актрисы Ли Тоблер. Здесь же впервые появлялся слепой оскаленный монстр с огромной, недвусмысленно фаллической головой — будущий Чужой.
Кто его герои — забытые древние демоны, бездушные разрастающиеся машины или носители неведомой грязной жизни, источники физиологической мутации, сексуальной угрозы — никогда невозможно окончательно понять, и эта неопределимость переводит привычный ужас в новое качество.
Собственно, эта формула — главное его произведение. По сравнению с ней каждая конкретная картина стоит не очень много. Картины Гигера видеть не обязательно. Он присутствует источником (то вдохновения, то прямого плагиата) в сотнях фильмов, в комиксах, постерах, календарях, обложках альбомов рок-групп (Гигер и сам нарисовал пару десятков), майках, татуировках, росписях автомобилей. И это наполнение своими кошмарами низовой визуальной культуры — если представить его как самостоятельную цель — делает Гигера в каком-то смысле поп-артовой фигурой, при всей эстетической его далекости от привычного поп-арта. Кажется, именно в таком ракурсе он выглядит вполне любопытно.